Ценности, отрицающие побуждения; ценности, сдерживающие влечения; ценности, понимаемые как ограничители, особенно нужны при дефицитной экономике. Ведь здесь люди испытывают опасное искушение получить то, чего они хотят, — и, конечно, могут сделать это — только отняв у кого-нибудь другого. Историческое развитие так называемых «духовных» ценностей происходит при дефицитной экономике, где они служат ограничителем для тех, кто может испытать побуждение улучшить свою долю, обижая других, и нужны в этом качестве. «Блага души», как Сократ называл духовные ценности, отличаются тем, что их нельзя выиграть или проиграть у других и их нельзя исчерпать.

Духовные ценности, следовательно, подобны волшебному кувшину с молоком; его никогда нельзя опустошить и содержимого его всегда хватает на всех. Духовные ценности, следовательно, подобны волшебному кувшину с молоком; его никогда нельзя опустошить и содержимого его всегда хватает на всех. Так, проблема нехватки материальных благ решается сотворением заменяющего их духовного изобилия. Но духовные ценности, используемые для того, чтобы заставить человека, испытывающего лишения, молчать, со временем начинают рассматриваться как форма общественного обмана, и они служат механизмом поддержания власти тех, кто действительно обладает материальными благами, над теми, кто их не имеет.

И в платонизме, и в функционализме мораль молча приглашают служить заменой производительности. Социологический функционализм, как и платонизм, несет в себе сильный заряд скрытого аскетизма. Он предполагает невыраженный дуализм тела и духа, причем дух или «самосознание» — это высшая и лучшая часть.

Именно социальная теория едва ли признает, что у людей есть тело. Вряд ли даже в своих многочисленных исследованиях фабрик, контор, больниц и политических партий функционалисты замечают, что члены организаций обладают полом.