Например, когда он говорит, что фрагменты из сочинений юристов в Дигестах и рескрипты в Кодексе следует считать не просто поучением, а истинными законами, автором которых является он сам, то это, скорее, не правило толкования, а часть указа о публикации; ибо это касается не того, что мы, собственно говоря, должны делать, а содержания того, чем он сам занимается. Нечто отдаленно схожее можно было бы сказать и о самих правилах толкования, потому что они в действительности имеют следующий смысл: «.все фрагменты Дигест и Кодекса должны пониматься согласно приведенным здесь правилам толкования, так как на основании этих правил я включил эти фрагменты. Точно так же должны пониматься все мои будущие законы и законы моих последователей, потому что мы всегда будем исполнять нашу законодательную власть только на таком основании». Тогда правила толкования по отношению к каждому отдельному фрагменту были бы в определенной степени своего рода аутентичным толкованием. И такой взгляд привел бы далее к следующим отличиям. Римские правила толкования были бы применимыми и законодательно обязательными для сборников права Юстиниана, для его новелл и для законов последующих греческих императоров (если бы мы их восприняли); они же не были бы применимыми к каноническому праву, к имперским законам и к нашим законам земель. Ведь Юстиниан не мог пытаться установить (как легислативным фидеикомиссом на вечные времена), в каком духе

Должны будут осуществлять свою законодательную власть в будущем Папы, немецкие императоры или правители немецких земель.